Президент России Владимир Путин, по свидетельству экспертов, побывавших неделю назад на заседании Валдайского форума в Сочи, держался на этом мероприятии спокойно и уверенно. По словам американских аналитиков, российский лидер всеми своими ответами давал понять, что уверен в российском ракетно-ядерном щите, поддержке соотечественников и отсутствии серьезных экономических вызовов в ближайшем будущем. Совсем по-другому Путин выглядел через несколько дней, когда 23 октября встречался с советником по национальной безопасности президента США Джоном Болтоном: он нервно шутил насчет того, сколько оливок и сколько стрел на американском гербе, и прямо упрекал Вашингтон, что тот «предпринимает в отношении России абсолютно ничем не спровоцированные шаги», на которые Россия, по словам Путина, ничем не отвечает. На следующий день после беседы с Болтоном президент России заявил, что европейские страны, если они разместят у себя американские ракеты среднего радиуса действия, «должны будут понимать, что они ставят свою собственную территорию под угрозу возможного ответного удара». По словам Владимира Путина, это произойдет вследствие разрыва Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Риторика российского лидера напомнила многим наблюдателям разгар холодной войны, когда в 1982-1983 году НАТО и СССР разместили ракеты средней дальности: Североатлантический альянс начал устанавливать это оружие в Великобритании, ФРГ, Италии, Нидерландах и Бельгии, а Советский Союз – в ГДР и Чехословакии. Старший эксперт Центра изучения Евразии, России и Восточной Европы Джорджтаунского Университета, бывший директор Московского центра Карнеги Эндрю Качинс (Andrew Kuchins), побывавший на «Валдае», а потом следивший за переговорами Путина и Болтона, в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит о том, возможно ли повторение ситуации начала 80-х годов ХХ века, когда Запад и Россия были на пике «европейского ракетного кризиса».
Данила Гальперович: Итак, Владимир Путин пригрозил Европе возможным ответным ударом в случае размещения ракет, подпадающих сейчас под договор РСМД. Вернулись ли мы в восьмидесятые?
Эндрю Качинс: Нет, это не возвращение в 1982-й. Но я понимаю мотивацию Путина, который поднял эту тему: европейцы тоже нервничают по этому поводу, в особенности Германия, которая не может забыть спор вокруг ракет Pershing II и SS-20 (в российской классификации – РСД-10 – Д.Г.), проходивший очень драматично и разрешившийся с подписанием договора РСМД. Путин знает об этой нервозности и играет на этом.
Д.Г.: Если Европа нервничает по поводу возможности размещения на ее территории американских ракет, не послужит ли это еще одной причиной разногласий между США и их европейскими союзниками по НАТО?
Э.К.: В этой ситуации европейцам было бы легче, если бы администрация Трампа активнее действовала в Европе, то есть проводила с ними консультации, объясняла бы им заранее, почему США все-таки решились выйти из ДРСМД. Если всего этого сделано не было – а мне кажется, что, скорее всего, так и есть – то Вашингтон создал себе приличную головную боль, потому что еще живы те опасения, которые были у европейцев в течение более сорока лет холодной войны – что, если ядерная война произойдет, то она произойдет в Европе. С окончанием холодной войны и распадом СССР, как Европа и надеялась, эти опасения исчезли навсегда, и тут вдруг все эти жуткие призраки оживают вновь.
Д.Г.: Одни эксперты критикуют Дональда Трампа за решение о выходе из ДРСМД, но другие говорят, что президент США создает новую повестку в отношениях с Россией, заставляет Москву действовать, забрасывает мяч на ее половину поля – при том, что при Бараке Обаме все специалисты говорили, что в отношениях США и России уже никакой повестки не было. Что вы на это скажете?
Э.К.: Я думаю, что он заставляет Москву понервничать и, возможно, изменить свое мнение по поводу того, что вмешаться в американские выборы на стороне Трампа – я при этом не говорю, что Трампа избрали благодаря этому вмешательству – было хорошей идеей. Мы помним, что в Москве был, фактически, праздник в 2016 году по случаю того, что Хиллари Клинтон проиграла. Я думаю, что теперь вся эта радость улетучилась, и там серьезно нервничают: то, с чем они столкнулись, им не нравится. Сам президент Трамп, возможно, и имеет какую-то расположенность к Москве, но в политике США, которая сейчас проводится в отношении России, мы видим очень жесткую линию типичной республиканской администрации, и в рамках этой линии делаются шаги, которые далеко не соответствуют тому, чего бы хотела Россия.
Д.Г.: В таком случае, США и России может предстоять новая гонка вооружений. Если так, то она добавит сложностей российской экономике, по поводу которой россияне и так испытывают разочарование, жалуясь на вдруг понадобившуюся пенсионную реформу. Может ли эта новая необходимость производить новые вооружения ударить по российской экономике и по социальной стабильности в России?
Э.К.: Я не думаю, что российские власти предпримут какие-то значительные шаги в связи с решением США выйти из РСМД. Они сделали довольно много в сфере военной модернизации за последние восемь-девять лет, военный бюджет в последние два года был меньше, чем раньше, и я скептически отношусь к возможности того, что этот шаг Вашингтона собьет их с курса. Этого не произойдет в особенности из-за того, что они вынуждены больше заботиться о том, чтобы не вызвать негативную реакцию в социальной сфере, и вы правильно упомянули пенсионную реформу. Я думаю, что Путин и российское руководство в целом будут очень осторожны и постараются не допустить повышения военных расходов. Мы ведь знаем, что это – классическая дилемма «пушки или масло», и они уже приняли три года назад решение ограничить рост военных затрат. Как и большинство правительств других стран, власти России будут сосредоточены на решении внутренних экономических задач, потому что с Украиной у них не происходит никаких изменений, а в Сирии ситуация стала более стабильной, хотя там завершение кризиса представляется очень сложным.
