«Крымская декларация», обнародованная Государственным департаментом США 25 июля 2018 года, вызвала заметный интерес прежде всего в Украине, но не только. На самом деле это сравнительно небольшой документ – всего три небольших абзаца – но его значение и актуальность значительно превосходят физический размер.
В тексте этой декларации обращает на себя внимание ссылка на другую декларацию – декларацию Уэллса от 1940 года. Государственный секретарь Самнер Уэллс подписал ее практически в те же дни, что и сейчас, но 78 лет назад – 23 июля 1940 года. Это произошло после того как СССР присоединил к себе три прибалтийские державы – Эстонию, Латвию и Литву. Это присоединение было не признано Вашингтоном как легитимное, и до самого момента распада СССР и восстановления независимости этих трех стран такое непризнание оставалось нерушимым принципом американской политики.
Ссылка на декларацию С. Уэллса позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, США подтверждают свой формальный подход к тому, что они называют в декларации попыткой аннексии Крыма со стороны России. Это весьма важно, конечно, прежде всего, в контексте отсутствия четкой, однозначной публичной позиции по этому вопросу со стороны президента США Д. Трампа. Со времен его предвыборной кампании и до недавней встречи американского президента с В. Путиным в Хельсинки Д. Трамп колебался по крымскому вопросу между заявлениями о возможном пересмотре позиции Вашингтона по аннексии Крыма и даже признания его принадлежности России и замалчиванием вопроса. Отмолчался он по Крыму и на пресс-конференции в Хельсинки, в то время как В. Путин несколько снисходительно заявил там, что у Москвы и Вашингтона по этому вопросу различные позиции.
Во-вторых, эта ссылка дает понять, что в Вашингтоне осознают, что реальных и эффективных рычагов для того, чтобы вынудить Россию де-аннексировать Крым у США на сегодняшний день нет. Как не было их у США в отношении трех прибалтийских стран с 1940 по 1991 год. Тогда, в годы «холодной войны», попытки «освободить» Прибалтику могли бы привести к новой мировой войне, скорее всего, ядерной. Эта была та красная черта, за которую переходить не собирались. Сегодня у Вашингтона есть новые красные черты, хотя «холодной войны» уже нет. Об их наличии, в том числе и по проблеме украинско-российского конфликта, можно было судить по действиям и заявлениям еще предыдущей президентской администрации США. Нынешняя администрация их не подвергает сомнению. Приоритетом для США остается сохранение поддержки Украины, но избежание, при этом, любой ценой, прямого столкновения, конфронтации с Россией, недопущения перерастания ситуации в новую «холодную войну», пусть даже и ценой не реагирования на враждебные действия России. Судьба Украины не рассматривалась и не рассматривается как достаточный повод для такой конфронтации. Возможности США по противодействию российской агрессии против Украины видятся Вашингтону ограниченными. Рычагов для влияния на будущее Украины, по мнению Вашингтона, у Москвы гораздо больше, чем у США.
В-третьих, появление данной декларации позволяет говорить и о том, что вопрос о статусе Крыма может быть вынесен за скобки американо-российских отношений. Другими словами, США могут продолжать не признавать принадлежность Крыма России, но при этом параллельно развивать отношения с Россией по другим направлениям. Собственно, для аналогии, тут можно вновь вернуться к временам «холодной войны». Тогда «холодная война» шла, но в ней бывали и этапы сближения США и СССР, улучшения отношений, периоды разрядки. В рамках таких периодов подписывались новые стратегические соглашения, развивались научные, технические, культурные контакты, происходили встречи на высшем уровне, искались новые форматы для диалога (в том числе и Хельсинкские соглашения 1975 года, – те самые которые нарушила Россия своей агрессией против Украины). Этому не мешал тот факт, что с момента провозглашения декларации С. Уэллса в 1940 году, США не признавали принадлежность прибалтийских стран СССР. Так и сегодня: Вашингтон может не признавать Крым российским, и даже сохранять в силе те санкции, которые были введены им против России после аннексии Крыма, но при этом расширять спектр диалога и даже сотрудничества с Россией.
Таким образом, с одной стороны в Украине могут вздохнуть свободно, так как «Крымская декларация» подтвердила, что в официальной позиции Вашингтона по статусу Крыма не произошло изменений. После пресс-конференции в Хельсинки и собственно встречи там Д. Трампа и В. Путина один на один в Украине высказывалась (экспертами и на официальном уровне) понятная озабоченность. Украинский МИД даже формально обратился к своим американским партнерам с просьбой прояснить, обсуждались ли в Хельсинки вопросы, связанные с Украиной, и принимались ли там по ним какие-либо решения. «Крымская декларация» является своеобразным ответом на такие запросы и озабоченность. С другой стороны, мы должны понимать и более широкий контекст. США дают понять, что не могут повлиять на де-факто аннексию Крыма и что судьба Крыма, статус полуострова не будут принципиальным барьером на пути развития отношения с Москвой.
Следует упомянуть и еще один важный контекст, в рамках которого стоит рассматривать в том числе и эту декларацию. Дело в том, что с момента победы Д. Трампа на выборах 2016 года по сути в США идет борьба вокруг сущности, приоритетов и форм американской международной политики, самого понимания оптимальной роли США в мире и степени их вовлеченности в мировые дела. С одной стороны, в этой борьбе присутствует неформальный, но устойчивый и влиятельный блок чиновников (бывших и нынешних), экспертов и журналистов, – сторонников традиционных подходов и ориентаций, представителей умеренно консервативно-либерального ядра. Для них важно сохранение позиции по Крыму, блокирование попыток президента Д. Трампа изменить эту позицию или замолчать этот вопрос, заигрывать с В. Путиным, достичь с ним неких сепаратных «больших договоренностей» (“grandbargain”). Это позиция истеблишмента, традиционных элит. С другой стороны сам президент Д. Трамп, который выражает позицию либертарианцев, изоляционистов, националистов. Для Д. Трампа традиционные союзники и партнеры США (НАТО, ЕС, Великобритания) не являются таковыми, а традиционные соперники часто рассматриваются в качестве новых возможных союзников и партнеров (в том числе и Россия). В целом, Д. Трамп видит себя в роли разрушителя того либерально-демократического мироустройства, которое сформировалось (при активном участии и лидерстве США) в период после завершения «холодной войны». Поэтому нарушение норм этого мирового порядка, в том числе агрессия России против Украины, не выглядит для Д. Трампа чем-то страшным, неприемлемым. Кроме того, Д. Трамп постоянно подчеркивает свою оппозицию подходам предыдущей администрации и, соответственно, если президент Б. Обама занял риторически жесткую позицию по поводу российской агрессии, то Д. Трамп стремится к выработке другой позиции. Стремление продемонстрировать всем и вся свое величие будет также продолжать толкать президента Д. Трампа к попыткам сближения с Россией.
