Между тем в моей нежно любимой Грузии махровым цветом, как абрикос в апреле, цветет сталинизм. С приходом Иванишвили появляются новые статуи и достаются старые, заботливо сохраненные поклонниками во дворах и гаражах. В крестьянских домах в Восточной Грузии, в углу с иконами, где вместе с ликами святых стоят фотографии умерших родственников, часто ставят портрет Сталина. Усатый вождь смотрит на тебя на любой тбилисской барахолке, в любой сувенирной лавке – с вымпелов, футболок, тарелочек, с этикеток коньяка и вина. Третий тост на застолье – за Сталина.
Тема Сталина, похоже, забуксовала на уровне (и в эпохе) “Покаяния” Абуладзе. Гамсахурдиа и Шеварднадзе ее не трогали; робкая десталинизация, предпринятая Саакашвили, закончилась, не начавшись: дом в Гори хотели переделать в музей сталинизма, но идея заглохла, и до сих пор ежедневно туда приезжают автобусы с тысячами паломников, с каждым годом все больше.
Сталинизм, похоже, остается в Грузии неотрефлексированным, растворяется в общем благодушии, пофигизме и лени. В стране нет ни дня памяти, ни мемориала репрессиям, ни государственного, ни семейного нарратива о 1937-м – только разрозненные частные истории. А если в семье был палач, то об этом молчат и не рассказывают детям.
Когда я спрашиваю, почему так, мои грузинские друзья говорят об уважении к старшим (которые, естественно, сталинисты), о советской ностальгии, об обиде на Хрущева, который сверг с пьедестала “их” Сталина. И здесь, пожалуй, главное – Сталин в Грузии попадает в национальный миф и парадоксальным образом оказывается антиимперским героем, грузином мирового масштаба. Советская ностальгия неожиданно смыкается с постколониальным пафосом.
Я думаю, что здесь, как и в России, фигура Сталина становится вместилищем ресентимента, заступником для проигравших, не способных приспособиться к новому миру и к ритму перемен. Патриархальное общество отступает в Грузии с огромным трудом – слишком сильны крестьянские корни и слишком мал масштаб урбанизации – в эти дни я наслышался историй и о пещерной гомофобии, и о погромах веганских ресторанов. И этот умирающий, но не сдающийся патриархат цепляется за фигуру Сталина как одного из главных носителей национального мифа и традиционных ценностей.
