Москва пытается выйти из сирийского конфликта, в который она сама же вмешалась два года назад.
Рабочий ужин в Анкаре 27 сентября между президентом Турции Реджепом Эрдоганом и президентом РФ Владимиром Путиным не стал продуктивным и явно не прошел в душевной обстановке. Эрдоган объявил об этом сразу же после беседы с президентом Соединенных Штатов Дональдом Трампом в Нью-Йорке. Ожидалось, что переговоры России и Турции смогут гармонизировать конфликтные процессы в Сирии. Но два лидера в сопровождении своих министров иностранных дел и глав Генеральных штабов не смогли достигнуть этой цели. Путин объявил о том, что для «прекращения братоубийственной войны в Сирии» необходимы новые условия. А Эрдоган просто упомянул об операциях в Идлибской зоне деэскалации. Президент Турции также назвал референдум в иракском Курдистане незаконным и ошибочным, в то время, как его российский коллега вообще избегал этой темы. И, по-видимому, «подробный и откровенный обмен мнениями» двух лидеров на деле не получился.
Как и ожидалось, массовое стремление иракских курдов к независимости может трансформировать всю географию ближневосточных конфликтов. И здесь Москва попадает в довольно сомнительную позицию. Ведь единственной официальной реакцией российского МИДа был комментарий, который одновременно выражал поддержку как курдам, так и территориальной целостности Ирака. И хотя в российской прессе появилось немало спекуляций о возможных новых войнах в регионе, Москва явно заинтересована в том, чтобы использовать курдские фракции в своих отношениях с квазисоюзниками: Турцией и Ираном.
Слова Путина о прекращении гражданской войны в Сирии были не просто очередной попыткой выдать желаемое за действительное. Россия ищет, как ей выйти из того конфликта, в который она вмешалась два года назад. Российские граждане больше не аплодируют ракетным ударам российской армии в Сирии, а гибель генерал-лейтенанта Валерия Асапова в Сирии вовсе «испортила» победную статистику в официальной пропаганде. Попытки России обвинить в этой неудаче США и Исламское государство выглядели грубой фальшивкой даже по кремлевским стандартам.
Еще одна сторона сирийского конфликта, который затрагивает российские интересы, — это Израиль. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху попытался наладить теплые отношения с Путиным. Тем не менее его явно раздражает недавний визит делегации ХАМАС в Москву. Израиль и США имеют общую позицию о неприемлемости военного присутствия Ирана в Сирии. При этом Россия полностью осознает, что режим Башара Асада устоит только при поддержке официального Тегерана. В этом месяце министр обороны России Сергей Шойгу должен отправиться в Израиль, чтобы сгладить российско-израильские разногласия.
Начав войну в Сирии, Россия не получила достаточных ресурсов и, вероятно, недовольна тем, что недавняя смерть генерала Асапова не вызвала значительного общественного резонанса. К слову, в государственном бюджете на 2018-2020 годы Кремль значительно сократил свои расходы на оборону, а вот ассигнования на внутреннюю безопасность увеличены.
Очевидно, что российские посреднические услуги на Ближнем Востоке «упали в цене», а военное вмешательство в Сирии превратилось в слишком затянутую операцию с неясным исходом. Однако, в отличие от явно тупиковых ситуаций, в которых оказалась Россия после аннексии Крыма и агрессии на Донбассе, Сирия — это катастрофа, но Россия еще может ее избежать. Правда, с последствиями внешнего вмешательства придется бороться Турции, Ирану, Израилю и Курдистану.
