В целом, для Минского процесса сейчас характерны две вещи: усиление давления на Россию со стороны Запада и большее внимание Запада к позиции Украины.
Мы видим, что секторальные санкции Европейского Союза продолжаются при том, что Украина не уступила ни по одному из принципиальных вопросов. Они продолжаются уже несколько лет подряд. Со стороны США при администрации Трампа мы увидели даже определенное расширение санкций, то есть круга физических и юридических лиц, на которых они распространяются. Это важно в том смысле, что когда мы говорим "А какие результаты Минского процесса?" — это они. Мы понимаем, что Минские договоренности очень противоречивые, где-то на пользу Украине, где-то в политической части формулировки не в пользу Украины, но до этой политической части мы даже не дошли. Ведь Россия не выполняет пункт 1 — перемирие, и результатом этого является продолжение санкций. То есть, к сожалению, мы имеем конфликт, который тлеет все время, погибают и украинские военные, и гражданские, но масштабной эскалации все же удалось избежать.
Сейчас, собственно, перед Путиным возникает вопрос: а что делать дальше? Путин, конечно, очень рассчитывал на победу Трампа и на то, что с ней начнется ослабление санкций, — этого не произошло. Во Франции на выборах победил Макрон, который занимает очень четкую позицию и прямо говорит о российском вмешательстве, в Голландии правые популисты также проиграли, в Германии, похоже, победит Меркель. Остается открытым вопрос, какой будет коалиция в Германии, но в любом случае Путину, который рассчитывал на все эти выборы, не удалось измениться ситуацию. И очень важно, что Великая Британия и после Брекзита выражает поддержку Украине.
Назначение Волкера также, безусловно, положительный шаг. И то, что мы увидели — это, действительно, изменение стилистики в положительную для Украины сторону. То есть это – четкое признание факта российской агрессии, он избегает дипломатических эвфемизмов, он был в Авдеевке вместе с послом США — там об этом говорил. Кстати, в нынешнем контексте важно, что Запад больше понимает украинскую аргументацию. Она заключается в том, что «сначала – безопасность», а потом будем говорить о политических договоренностях. Мы помним, как два года назад все время говорили об особом статусе Донбасса. Год назад — о выборах на оккупированной территории, что, конечно, противоречило интересам Украины и здравому смыслу. На нас давили. Но нам удалось объяснить, что в этом нет никакой логики. И сейчас мы видим, что нет уже этих разговоров. Речь идет о том, что сначала должна быть безопасность, и лишь затем – выполнение политической части соглашений.
В то же время, как показывают опросы, большинство украинцев считает, что Минские договоренности не принесли мира, отношение к ним довольно негативное. Хотя с экспертной точки зрения, мы избежали эскалации, и это – важно. Также опросы показывают, что украинцы высказываются за компромиссы, но не любой ценой. Это, понятно, эмоциональный ответ: украинцы не хотят поднимать лапки вверх, говорить, что мы готовы на все ради мира, однако понимают, что военное решение конфликта также не представляется возможным. Поэтому понятно, что украинцы выбирают срединный вариант. Но в ответ на вопрос о том, какие компромиссы могут принести мир, оказывается, что все то, на чем настаивает Путин, или все то, что прописано в политической части Минских договоренностей — особый статус, выборы на оккупированных территориях, амнистия боевикам — все получает меньше 10-15% поддержки. То же касается и статуса русского языка, и федерализации, и отказа от курса НАТО — это все менее 15%. Причем где-то такие же показатели и на подконтрольной Украине части Донбасса. То есть украинцы не хотят идти на то, чтобы формально получить эти территории в составе Украины, но на условиях Путина. Это очень важно, потому что это общественное мнение создает определенное поле, в котором должны действовать и наши властные структуры, чтобы иметь поддержку граждан. В законопроект о деоккупации Донбасса все же будут внесены, я надеюсь, две очень важные вещи: что АТО будет названо военной операцией, и территории будут названы временно оккупированными. Это фиксация реальности, чего давно требовали и граждане, и политики, и эксперты, это создаст более понятную ситуацию. Территории являются оккупированными, но если мы их так называем, это не значит, что мы отказываемся от наших граждан, пребывающих там. Это просто фиксация действующего статуса.
Мы знаем, что восстановление Украиной контроля над границей в Минских договоренностях прописано, мягко говоря, не в пользу Украины, так как этот пункт выполняется последним и там говорится, что Украина полностью восстановит свой контроль уже после выполнения других частей договоренностей. Для нас это невыгодно. Но украинская дипломатия сейчас говорит: "Хорошо, мы понимаем, что по соглашению, украинский контроль восстановитсяв конце процесса. Но давайте установим международный контроль, направим наблюдателей ОБСЕ с правом мониторинга всей границы». И это мнение сейчас в принципе обсуждают. Приходит понимание, что контроль над границей нужен, чтобы двигаться дальше.
И еще один момент, о котором Украина говорит давно, но сейчас начали рассматривать и на международном уровне. И среди наших партнеров, пусть даже не первых лиц, идея проговаривается, и Порошенко повторит ее на Генеральной ассамблее ООН в сентябре: миротворцы ООН. Конечно, Россия может заблокировать этот процесс — она имеет право вето. Но тогда Москва четко поставит себя в изоляцию. То есть нам было бы выгодно, чтобы прибыли миротворцы, чтобы они находились на линии соприкосновения, но также на российско-украинской границе и на оккупированной территории. Это был бы прорыв. Произойдет ли он сейчас,сказать трудно. Я не верю, что произойдут какие-то радикальные изменения. Путин даже может наращивать давление, эскалацию, для того чтобы продолжить изматывать Украину, чтобы давить на Киев и его международных партнеров. Но я бы сказал, что общая ситуация сейчас выглядит лучше, чем это было два года назад. Мы видим, что есть существенные сдвиги в позиции Запада в понимании того, что происходит на востоке Украины.
Конечно, нельзя говорить, что на Западе все хорошо, все поддерживают Украину — возможны зигзаги. Все зависит от внутриполитической ситуации в каждой из стран, особенно в ЕС. Но общий контекст выглядит достаточно благоприятным. От Путина зависит: будет ли сохранятьсянынешняя ситуация на Донбассе, пойдет ли он на соблюдение хотя бы какого-то перемирия. Но в этой ситуации Запад будет сохранять санкции и аргументация Украины будет приниматься во внимание.
Очень важно и то, что происходили серьезные изменения и в международных организациях. Есть несколько резолюций Совета Европы, где четко говорится об агрессии и российские войска на территории Украины, даже резолюция ОБСЕ, резолюция Генассамблеи по Крыму. Нам надо просто продолжать тяжелую, ежедневную работу в этом направлении.
