Интервенция в Сирию остается ключевым инструментом для внешней политики России
В Вашингтоне развивается целый ряд скандалов, связанных с Россией. Но Москве кажется, будто скоро все затихнет, а значит, самое время продумывать новые дипломатические шаги и готовить козыри.
И, пожалуй, главная проблема на международной арене сейчас – ядерное хулиганство Северной Кореи. Но российским дипломатам особо нечего сказать по этому поводу, кроме как заниматься несерьезными протестами и против ракетных испытаний Пхеньяна, и против развертывания США системы THAAD в Южной Корее.
Самый простой и традиционный вариант контроля над вооружениями блокируется отказом США терпеть регулярные нарушения Москвой договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (INF), что вызывает «разочарование» российского МИДа.
Ближний Восток – единственная область, где Кремль мог бы предложить сотрудничество, поскольку победа над Исламским государством и борьба с международными террористическими сетями – приоритетная цель для Вашингтона. Поэтому последние пару недель РФ мобилизовала все дипломатические и военные активы, чтобы попытаться повысить свой авторитет в этом регионе.
Интервенция в Сирию остается ключевым инструментом для российской политики. Помимо авиационных ударов теперь можно говорить и о наземном контингенте: от чеченского военизированного батальона до подразделения по разминированию.
8 марта 2017 года российский начальник Генштаба генерал армии Валерий Герасимов проводил переговоры о более тесном военном сотрудничестве с США. Герасимов беседовал с председателем Объединенного комитета начальников штабов США генералом Джозефом Данфордом в Анталье, на встрече, организованной турецким генералом Хулуси Акаром.
Кроме того, Москва обеспечила передачу нескольких городов, удерживаемых курдскими силами под контролем сирийской армии. Это прекрасно отвечает главной цели США – вытеснить Исламское государство из Ракки, но вот Турции такое развитие событий не очень подходит. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган отправился в Москву с визитом, который был описан российской стороной как «долгожданный» и отмечался снятием запрета на импорт брокколи и лука из Турции. Эрдоган, однако, хотел большего – в первую очередь, заверений в том, что Россия отнесется к курдским отрядам самообороны (YPG) как к «террористической организации». Но Путин не готов зайти так далеко.
Еще одним важным посетителем Москвы на прошлой неделе стал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Его послание в первую очередь касалось неприемлемости риска военного присутствия Ирана в Сирии. Путин стремится развивать дружеские отношения с Нетаньяху, особенно учитывая его личные отношения с Трампом, но при этом президент РФ не может компрометировать свое непростое партнерство с Ираном.
В битве за Алеппо иранские силы, а также «Хезболла» приняли на себя основной удар в тяжелых сражениях, кроме того, они обеспечивают безопасность для российских баз в Сирии, которые должны быть со временем расширены. Несмотря на определенные сложности с выполнением операций и сделок с оружием, визит президента Ирана Хасана Рухани в Москву стоит на повестке дня.
Большой план России заключается в том, чтобы стать посредником в конфликте между Ираном и Саудовской Аравией, хотя ни один из противников не верит в мотивы Кремля и не допускает возможности примирения. Также мало шансов у Москвы использовать свои старые связи в Йемене, чтобы вести переговоры о деэскалации этого конфликта.
Вместо этого Россия попыталась продемонстрировать свою способность к миротворчеству в более отдаленном регионе, вступая в переговоры с воюющими группировками в Ливии; Премьер-министр Файез аль-Саррадж был еще одним недавним гостем в Москве. Главные надежды возлагались на маршала Халифа Хафтара в Бенгази, но Россия не смогла оказать ему ощутимую поддержку, когда его войска подверглись нападению со стороны вооруженных группировок, связанных с «Аль-Каидой».
Проблема российской дипломатии – в отсутствии значительных материальных ресурсов. Даже в Сирии РФ не может внести значимый вклад в постконфликтное восстановление в районах, находящихся под контролем сил президента Башара Асада. Но готовность говорить практически с каждой стороной конфликта пока помогает российским посредникам.
Другая проблема заключается в том, что никакое дипломатическое маневрирование не может обеспечить даже небольшой шаг в сторону фундаментальных интересов России – повышения глобальной цены на нефть. В течение многих месяцев российские чиновники вели деликатные переговоры с Организацией стран-экспортеров нефти (ОПЕК) о сокращениях добычи нефти, но как выяснилось, лишь для того, чтобы в итоге наблюдать за падением цен.
Картелеподобные сделки терпят неудачу на насыщенном мировом рынке, для которого замедление экономики Китая является основным долгосрочным фактором, а рост возможностей США по освоению новых резервов оказывает серьезное краткосрочное воздействие.
Ориентируясь на Ближний Восток, Москва пытается как увеличить свои политические активы для потенциального сотрудничества с Соединенными Штатами, так и использовать слабость американского руководства в регионе. Сирийская интервенция очень четко продемонстрировала ее границы и возможности по силовому проектированию. Между тем недавние наступления сил Асада не могут обеспечить долговечность этого жестокого режима, полностью зависящего от военной поддержки со стороны России и Ирана. Россия прилагает все усилия для восстановления партнерства с Турцией. Но даже если Путин и Эрдоган могут забыть свои недавние ссоры, курдский вопрос остается камнем преткновения. Россия также прилагает все усилия для улучшения своих связей с Израилем, но «братство» по оружию с Ираном в этом деле не помогает.
Эти многочисленные и дублирующие друг друга путаницы в оппортунистической внешней политике России делают ее сомнительным партнером для каждого крупного игрока в регионе, включая Иран, и уменьшают ее ценность в качестве потенциального конкурента для сотрудничества для США.
Вашингтон и Москва, возможно, понимают важность обеспечить признание Россией того, что американские спецслужбы будут расширять свои операции в Сирии и предотвращать ошибочные российские удары по «следам» союзников США. Однако, важно помнить, что Россия на Ближнем Востоке – это прежде всего нарушитель спокойствия, а не миротворец.
