Политолог Николай Петров о новом ритуале замены глав регионов.
Как Банк России приучил нас за последнее время в начале недели узнавать о паре очередных банков, деятельность которых приостановлена, так и Кремль ритуализировал «закрытие» губернаторов. Новая стилистика здесь – по-видимому, знак новой, кириенковской команды в Кремле.
Почти две недели продолжалось театрализованное действо: утром экстренная пресс-конференция с сообщением очередного губернатора о «принятом им» решении не идти на новый срок, затем обсуждение в СМИ возможного преемника, днем – президентский указ и сообщение о встрече Владимира Путина с назначенным врио (в Ново-Огареве и всегда в одно время – в 13.20–13.45). Сбой произошел только однажды, когда 8 февраля белгородский губернатор Евгений Савченко, самый на тот момент возрастной, на экстренной пресс-конференции вдруг объявил не о том, что уходит, а о том, что остается. Наконец в завершение ротационной кампании президент встретился со всеми пятью ушедшими губернаторами и поблагодарил их скопом за проделанную работу.
Новый политический ритуал рассчитан прежде всего на граждан, но отчасти и на губернаторов, которых ставят в известность о решении Кремля незадолго до остальной публики – как воронок ночью. Наделение полномочиями глав президентом лишний раз подчеркивает, кто хозяин в доме и кто реальный источник легитимности. Характерно, что и уходящие губернаторы в своих прощальных словах апеллировали прежде всего к президенту, а не к гражданам, которые де-юре наделили их соответствующими полномочиями и, казалось бы, вправе спросить, почему их избранник вдруг уходит раньше срока.
В случае Виктора Басаргина, открывшего сезон, обсуждались несколько возможных кандидатов-сменщиков, в остальных – уже один, да и информация о предстоящих заменах вовсю заранее обсуждалась в СМИ, что лишний раз подчеркивало ритуальность происходящего.С пятью замененными губернаторами, по сути, реализован тот же пакетный принцип, что и недавно в отношении силовиков, только объявление растянуто на несколько дней. И логика, похоже, тоже отчасти пакетная – раз уж сняли пермского Басаргина, можно оставить его политического близнеца свердловского Евгения Куйвашева.
Кто ушел? Убраны относительно слабые и непопулярные главы, которые и на своих перевыборах в сентябре, и на предстоящих президентских выборах не столько помогали бы Кремлю в решении его задач, сколько нуждались бы в помощи сами и были бы обузой. Сняли при этом не самых старых (тот же Савченко старше почти всех ушедших) и не тех, кто дольше всех занимал пост (здесь у Савченко и вовсе нет конкурентов). Заметим, что наряду с проблемами конкретного региона важны и общий политический контекст, и наличие влиятельных интересантов, имеющих своих кандидатов на замену. Иными словами, понятно, почему сменили тех, кого сменили, и не всегда понятно, почему оставили некоторых других, похожих на них как две капли.
Кто идет на смену? Все новоназначенные – молодые технократы, хорошо монтирующиеся с возможным объявлением либеральных экономических реформ, но и без этого способные быть «эффективными управленцами». В прошлом году похожих замен было две: в Севастополе и вторая в Калининграде – зато в Ярославле, Кирове и при первой замене в Калининграде сменщиками были управленцы в погонах.
В самом факте замен пяти глав нет ничего необычного. Ротация губернаторского корпуса происходит постоянно и отчасти имеет под собой объективные причины: губернатор стареет, его эффективность с точки зрения федерального центра снижается, проблемы нарастают – и его меняют. Никто не отменял и конкурентной борьбы между элитными кланами, в которой губернатор может стать простой жертвой. Наконец, есть подспудная идея: если человек слишком долго сидит на какой-то корпорации, а регион для Кремля в этом смысле – тоже корпорация, он слишком врастает во внутрикорпоративные интересы. Там выстраиваются слишком жесткие связи, становится труднее контролировать ситуацию из Москвы. В последние два-три года мы видим интенсивные замены руководства на уровне федеральных корпораций точно так же, как на уровне регионов. То есть общая идея чисто управленческая: время от времени надо перемешивать кадры. В том числе для того, чтобы мотивировать руководителей, чтобы они активнее демонстрировали свою эффективность, чтобы у них не было ощущения, что они навечно сели на свой регион или на свою госкомпанию.
Но вернемся к пятерке новых региональных глав. Все они москвичи, пусть в большинстве своем и некоренные, все выросли не в столицах. Решетников и Парфёнчиков вернулись решением президента в те регионы, где родились и сделали серьезный задел в своих карьерах; еще один, Любимов, – успешный регионал, сделавший впечатляющую карьеру в другом регионе (Калужской области) и совсем недавно перебравшийся в Госдуму, Цыденов делал карьеру в системе Минтранса, а Никитин – успешный в прошлом бизнесмен, возглавивший в 2011 г. созданное Путиным Агентство стратегических инициатив. Все – молодые управленцы-технократы.
Максим Решетников, первый из новоназначенных, смотрелся лучше всех, особенно на фоне предшественника и других обсуждавшихся кандидатов. Прежде всего потому, что является не просто выходцем из региона, но сделал там впечатляющую карьеру. Заметим, впрочем, что в Москве пермяков много – со времен еще Евгения Сапиро (был такой в правительстве Кириенко министр региональной и национальной политики) и потом Юрия Трутнева, с которым, кстати, Решетников какое-то время работал в Перми. Остальные замены выглядят более случайными, хотя какая-то связь с регионом, куда человека бросают, иногда имеется. Так, врио главы Бурятии Цыденов имеет титульные этнические корни, хотя родился и не в самой Бурятии. Несколько особняком стоит бывший главный судебный пристав Артур Парфёнчиков: он и более возрастной (однокурсник Дмитрия Медведева), и более статусный. Впрочем, в этом случае привлекательным могло оказаться как раз освобождаемое им кресло в Москве.
Сравнивая старого и нового главу в каждом конкретном случае или всю новую волну свежеиспеченных глав регионов с предыдущей, легко прийти к выводу о позитивных сдвигах. Это не совсем так, и то, что мы увидели в последние две недели, – это в лучшем случае подготовка к очередной попытке авторитарной модернизации, а скорее попытка укрепления авторитарного контроля. И в том и в другом случае ставка делается на укрепление унитарной централизованной модели управления.
По опыту известно, что назначенцы такого рода семьи предпочитают оставлять в Москве, а сами мотаются в регион и обратно. Это полбеды, настоящая же беда в том, что они временщики по своей мотивации. Их задача – за те пять, а то и меньше лет, что им отведены, выжать из региона и из своего поста максимум. Поэтому они считают на очень короткую перспективу, им нужен быстрый результат и имидж четкого и эффективного управленца в глазах центра, чтобы обеспечить дальнейший карьерный рост. В более долгой перспективе это опасно, и в первую очередь для самого федерального центра.
