На Западе обсуждают итоги парламентских выборов в России. Британские журналисты сообщают о нарушениях во время голосования и отмечают, что правящая партия получила колоссальное преимущество, несмотря на экономические проблемы в стране. Ведущая теленовостей Русской службы Би-би-си Яна Литвиновапобеседовала о результатах парламентских выборов в России с директором Института России лондонского Кингс-колледжа Сэмом Грином.
Би-би-си: В чем значимость этих выборов?
Сэм Грин: Я думаю, эти выборы были предназначены для того, чтобы задать тон для настоящих выборов – выборов президента Российской Федерации в 2018 или, может быть, в 2017 году. Мы ожидаем, что они пройдут без особых сюрпризов, что скорее всего победит Владимир Путин. Мы, аналитики, хотели увидеть результаты "Единой России": мы знали, что будет отрыв, но не знали, насколько большой. Мы хотели посмотреть на активность электората и протестного движения, если оно появится. Оно, в общем-то, так и не появилось. То есть, с одной стороны мы видим некоторое спокойствие, но с другой – при этом еще появляются какие-то новые темы. На фоне выборов появляется информация о том, что могут затеять реформу службы безопасности. Мы видим Думу с самым большим большинством "Единой России" за всю историю партии. Мы понимаем, что поле открытое, и мы не знаем, чего ждать дальше.
Би-би-си: Такое большинство "Единой России" в Думе означает, что путинская вертикаль еще более укрепится? Что он получил еще более широкое поле возможностей?
Сэм Грин: Ну, во-первых, мы понимаем, что если он хочет создать министерство госбезопасности, то, наверное, это у него получится без проблем, – хотя, наверное, он мог бы это сделать и раньше. Мы понимаем, что он мог бы сейчас, если бы хотел, переписать конституцию, изменить условия выборов или срок пребывания на посту президента – но, наверное, он и раньше бы мог, если бы захотел. Мы видим, что он получил более управляемую политическую систему, но мы не очень знаем, для чего и с какой целью.
Би-би-си: Пока что все шло на укрепление власти, на укрепление нынешнего режима, невзирая на обнищание населения, невзирая на экономические сложности.
Сэм Грин: Ну а власть для чего? Управлять системой – это одно, а управлять страной – это другое. Когда мы видим, что меньше половины населения (и, скорее всего, сильно меньше половины населения) считает необходимым вообще принимать участие в выборах – хоть в пользу власти, хоть против нее – мы понимаем, что народ не видит, не понимает смысл выборов – и в Госдуму, и в принципе, в своей жизни. Они прекрасно понимают, в каком состоянии находится экономика. Они прекрасно понимают, какие должны были быть задачи, наверное, перед властью, но они так же прекрасно понимают, что власть этим не занимается. Мы читаем утром газеты и видим прогноз минэкономразвития о том, что стагнация, скорее всего, продлится минимум год-два или даже три. При таких прогнозах – какая еще правящая партия в мире, кроме, может быть, Китая, может надеяться на увеличение своего большинства в парламенте?
Би-би-си: И вы объясняете это увеличение чем – полной, абсолютной апатией, фальсификациями на выборах, или тем, что политическая система существует совершенно отдельно для народа?
Сэм Грин: Ну, захотели такое иметь – вот такое и получили. Не встретили сопротивления ни со стороны системной оппозиции, ни со стороны возможного избирателя внесистемной оппозиции. Внесистемная оппозиция, конечно, старалась как могла, но тоже, наверное, не смогла объяснить электорату, что они сделают с [полученной] властью, придя в эту Думу.
Би-би-си: Можно ли говорить, что в России есть хоть какая-то действенная оппозиция?
Сэм Грин: Есть люди, безусловно, с какими-то там идеями, которые могут объяснить, чем они отличаются от тех, кто находится сейчас во власти. Но при этом они не могут, на мой взгляд, объяснить народу, что они бы сделали иначе, получив эту власть. Весь опыт постсоветского избирателя – это опыт нарастающего отрыва между властью и народом в принципе. Мы это видели, это проявилось довольно ярко на этих выборах. Народ говорит: хотите семьдесят, там, или пять процентов – вот, получите, какие проблемы.
Би-би-си: Допустим, народ апатичен. Но западным политикам – не до апатии. Так или иначе, им придется общаться и с Россией, и с Путиным, если он себя изберет еще на один срок. Каким-то образом результаты этих выборов могут повлиять на отношения с Западом?
Сэм Грин: Понимаете, с формальной точки зрения это развязывает руки Путину. Он может вести какие угодно переговоры с Западом, думая, что у него за спиной все спокойно. Если действительно происходит отрыв от народа, это значит, что люди апатично относятся к выборам, но это не означает, что они апатично относятся к своей жизни. И случись какой-нибудь настоящий кризис, это еще не означает, что они придут [Путину] на подмогу.
Би-би-си: Значит, для западных политиков результаты в выборов в Думу на отношения с Россией не влияют никак? Только теперь они думают, что Путин, возможно, станет еще более смелым в своих высказываниях и требованиях?
Сэм Грин: Да, это означает, что в принципе ничего особо не меняется, что впредь они будут работать с этим человеком, который, наверное, будет вести себя примерно так же, как вел до сих пор. То есть, абсолютный статус-кво – в общем-то, на это и были нацелены эти выборы в принципе.
Би-би-си: Если Владимир Владимирович будет теперь вести себя еще более бесстрашно во всех своих начинаниях, то есть ли у нашего собирательного Запада какие-то рычаги для того, чтобы на него повлиять?
Сэм Грин: В принципе, есть санкции, из-под которых Путин, наверное, хотел бы выйти. Понятно, что после таких выборов, которые, скорее всего, на Западе не будут признаны честными и свободными, такой подарок ему делать не будут. Скорей всего, этот рычаг давления останется. Не совсем понятно, что Путин мог бы сделать, чтобы от него избавиться, кроме как снять себя [уйти в отставку], что он делать, видимо, не собирается. А другие рычаги, в общем, сложно себе представить.
Би-би-си: Поскольку Владимир Владимирович укрепил теперь, как он считает, свои тылы до следующих президентских выборов, надо ли ожидать от России еще более агрессивной внешней политики?
Сэм Грин: Я бы ожидал от России еще более агрессивной риторики, возможно, но представить, что она захочет дальше залезть в какие-либо конфликты, в нынешней экономической ситуации – скорей всего, нет.
