Хозяин Кремля не в состоянии превратить РФ ни в полицейское государство, ни в демократическое. Видимость «стабильности» и «уверенности» определили ответы Владимира Путина на тщательно отобранные вопросы, заданные во время его ежегодной «Прямой линии», вышедшей в эфир 14 апреля. Тем не менее, с тех пор российская внешняя и внутренняя политика совершили столько резких поворотов, что о понятии «стабильность» уже не идет и речи, а раздоры среди наиболее значимых фигур в Кремле и правительстве свели на нет любые попытки изобразить уверенное лидерство.
Во время своей транслируемой серии вопросов-ответов Путин концентрировался по большей части на внутренних делах, пытаясь восстановить имидж внимательного и заботливого хозяина. Но это только сделало его явный недостаток понимания мрачной реальности затянувшегося кризиса еще более очевидным. Путин также попытался свести на нет тему конфронтации с традиционно враждебным Западом, но с тех пор напряжение и прямое противостояние вышли на новый уровень.
Возобновление диалога между Россией и НАТО, как предполагалось, должно было ослабить это напряжение. Тем не менее, прошедшая 20 апреля встреча Совета Россия-НАТО, на которой российский посол общался с представителями Альянса, только усилила атмосферу взаимного недоверия.
Накануне этой встречи, инициированной, к радости российских дипломатов, Генеральным секретарем НАТО Йенсом Столтенбергом, Москва решила организовать ряд провокаций на Балтийском театре. Эти явные нарушения элементарных правил, разработанных для предотвращения военных инцидентов на море и в воздухе, включали в себя пролет российских Су-24 над американским авианосцем Дональд Кук, который посещал Польшу и Литву. Тем не менее, российское Минобороны попыталось подать заход американского авианосца в Клайпеду в Литве как попытку надавить на Москву. Такие грубые провокации наносят вред попыткам РФ добиться санкционного режима, продемонстрировав сдержанность в Украине; в то же время, агрессивное поведение Москвы на восточном фланге НАТО не остановит сокращение ее оборонного бюджета, так как экономический спад в стране продолжается.
Единственным позитивом, который получил Кремль от рискованных фальшивых атак на американский авианосец, было то, что они отвлекли внимание от падения российского вертолета Ми-28Н возле сирийского города Хомс (при падении погибло двое пилотов). Российское вторжение в Сирию завязло, и, хотя силы режима Башара Асада готовятся к новому наступлению, Москва, похоже, не торопится направлять новых солдат, поскольку риск потерь продолжает расти.
Госсекретарь США Джон Керри пытается удержать перемирие, определив границы, которые защитят умеренную оппозицию от российских авиаударов, при этом признавая, что различия по вопросу Асада непреодолимы.
К тому же, в сирийском небе имели место опасные столкновения с участием израильских истребителей, и премьер-министр Биньямин Нетанияху в переговорах с Путиным на прошлой неделе заострил внимание на дальнейшем предотвращении таких инцидентов.
Но наиболее неприятное последствие российских маневров на Ближнем Востоке имело место в Дохе, столице Катара, где переговоры о возможном сокращении объемов выработки нефти закончились абсолютно предсказуемой неудачей, поскольку Иран твердо намерен наращивать производство.
Надежды Москвы на то, что ОПЕК найдет способ поднять цены на нефть, совершенно беспочвенны.
Российские экономисты говорят, что застой теперь "новая норма" России, и что за ним может последовать ряд резких сокращений. Стремясь уйти с этой безнадежной траектории, Путин решил вернуть своего старого лоялиста Алексея Кудрина, чтобы тот разработал новый пакет реформ; но Кудрину никак не удастся обойти тот факт, что каждое предложение по либерализации бизнес-среды напрямую противоречит официальным рекомендациям по ужесточению государственного контроля над пострадавшей экономикой.
Премьер-министр Дмитрий Медведев далеко не в восторге от реабилитации Кудрина, а потому быстро сформировал собственное предложение по реорганизации правительства, в котором, по его мнению, осталось слишком много советского. Эта путаница разрушает иллюзию стабильности. В недавнем опросе о ситуации в России только 2% респондентов сказали, что страна "стабильна"; 41% увидел "временные трудности"; 14% считают, что Россия переживает «застой»; 17% опасались "грядущего кризиса"; в то время как 16% признали "углубление хаоса".
Рейтинги Путина остаются запредельно высокими, но его прислужники опасаются, что количество недовольных граждан может дойти до критической массы. Эти страхи подчеркнул Александр Бастрыкин, глава Следственного комитета, который обвиняет в усилении внутренней нестабильности «гибридную войну», которую США якобы уже десять лет ведут против России. Он – одна из наиболее влиятельных фигур среди российских силовиков, и его оценка «спонсируемого Западом экстремизма» резко противоречит идее Путина о стабильности. Предложения Бастрыкина по контролю над интернетом в китайском стиле и уголовное преследование за «фальсификацию истории» подчеркивают его главный месседж: «Хватить играть в демократию». Это, по сути, призыв к Путину об усилении репрессивного аппарата. Новосозданная Национальная гвардия, помимо прочего, уже начала готовиться к разгону уличных протестов против повышения коммунальных тарифов.
Эта попытка повлиять на решения Путина – скорее сигнал о замешательстве в лагере силовиков, чем о их уверенности в себе – но ее шансы на успех невелики. Путин не способен не только на либеральные экономические реформы, но и на подавление общественного недовольства. Он не может превратить свой коррумпированный режим ни в полицейское государство, ни в какое-то подобие демократии. Он пытается совмещать давление со щедрой раздачей истощающихся ресурсов; и он очень полагается на роль пропаганды.
В вопросах внешней политики Путин также мечется между суровостью и гибкостью – испытывая готовность НАТО к наращиванию мощностей для защиты стран Балтии и демонстрируя ответственность в удержании конфликтной зоны в Донбассе под контролем. Каждый из его резких поворотов по отдельности может считаться тактической победой; и каждая уступка призывает смягчить давление. Но эти дергания никак не помогают России – она продолжает тонуть.
