Советский Союз открыто подчеркивал, что не станет первым применять ядерное оружие, однако современная Россия сохраняет за собой право в случае возникновения конфликта нанести превентивный ядерный удар. Эта новая доктрина носит парадоксальное название «деэскалационной». Бывший советский и российский дипломат Николай Соков, ныне работающий старшим научным сотрудником в Венском центре по разоружению и нераспространению, пишет в издании Bulletin of the Atomic Scientists:
«Если Россия столкнется с крупномасштабным нападением с применением обычных сил и средств, отразить которое ее армия окажется не в состоянии, она может нанести в ответ ограниченный ядерный удар. На сегодня Россия ни разу публично не заявляла о возможности деэскалационного удара применительно к какому-то конкретному конфликту. Однако такой политикой Россия могла ограничить варианты действий Запада в ответ на войну 2008 года в Грузии. Вероятно, западные лидеры постоянно помнят об этом, проявляя сдержанность в своей реакции на украинские события».
Российская деэскалационная доктрина в определенной степени похожа на «концепцию выбора целей для применения ядерного оружия» времен холодной войны, которая на английском языке имеет весьма уместное сокращение NUTS (безумие — прим. пере.). Эта концепция имела целью одержать победу в ограниченной ядерной войне.
«Во время холодной войны сдерживание подразумевало угрозу нанесения неприемлемого ущерба противнику, — пишет Соков. — Российская же деэскалационная стратегия предусматривает нанесение «оптимизированного ущерба», который определяется как «ущерб, субъективно неприемлемый для противника и превосходящий те преимущества, которые агрессор надеется получить в результате применения военной силы».
Таким образом, хотя Россия на первый взгляд проявляет большую готовность к применению ядерного оружия, чем западные державы, Москва вряд ли использует его в Сирии. Как отметил в своем заявлении Путин, российским войскам не грозит опасность поражения. С 2010 года Россия ограничивает условия применения ядерного оружия такими ситуациями, когда под угрозой оказывается «само существование государства».
