Выборы в местные органы власти на Украине пройдут 25 октября. Об особенностях избирательной кампании в условиях войны и конституционной реформы и о формировании политической нации украинцев рассуждает профессор кафедры политологии Киево-Могилянской академии, доктор исторических наук Алексей Гарань. Гарань – не кабинетный ученый, он постоянно в дороге и происходящее в стране, в том числе в прифронтовой полосе Донбасса, предпочитает видеть своими глазами.
Грани: Интересуют ли украинцев выборы?
Алексей Гарань: Люди на выборы пойдут, но явка будет ниже, чем на президентских или парламентских выборах. Здесь украинцы не оригинальны – это тенденция многих стран. Сейчас в стране начинается процесс децентрализации. Со временем в силу вступят поправки к конституции, принятые сейчас в первом чтении. В первом чтении они набрали 265 голосов, а потребуется триста. Если они вступят в силу, то потребуют еще и изменений многих законодательных и подзаконных актов, поэтому реально заработают в 2017 году после новых выборов. В этом случае сейчас выборы промежуточные: мы изберем состав рад на два года.
Грани: Кто будет конкурировать: политические силы, отдельные имена, или разные принципы и взгляды?
Алексей Гарань: И политические силы, и отдельные имена, причем политики не общенационального уровня. Местные руководители, так называемые "хозяйственники". Кроме этого, к сожалению, будут конкурировать партии, которые построены не столько по идеологически-программному принципу, сколько по групповому и персональному. Избирательная кампания при этом разворачивается вокруг общенациональных проблем. Это проблемы войны, мира, тарифов, создания боеспособной армии, люстрации, борьбы с коррупцией и так далее. А выборы-то местные! Например, я слежу по Киеву: обсуждение местных проблем занимает намного меньше места. И работать будут общенациональные бренды.
Грани: Происходит ли смена политического класса, и будут ли выборы одним из этапов такой смены?
Алексей Гарань: В значительной мере происходит, но пока не на местном уровне. На парламентских выборах произошла смена на 56%. Местная политика оказывается, к сожалению, более консервативной, без драматических перемен. Выборы на сельском уровне и на уровне маленьких городов – мажоритарные, и здесь есть простор для самовыдвиженцев, активистов. А уже на уровне городских, районных и областных рад выборы пропорциональные, то есть по спискам, и будет конкуренция партийных списков, а более узнаваемы партии общенационального уровня.
Грани: Можно ли что-то сказать о содержании и стиле предвыборной кампании "Солидарности"?
Алексей Гарань: Я сейчас смотрю их предвыборные ролики. Основной лозунг – "Сохраним страну, сбережем Украину!". Предвыборные ролики строятся на том, что мы сохраним страну, единство, преодолеем разногласия. Понятно, что "Солидарность" – партия власти и к ней примазываются люди, которые имели к Майдану весьма отдаленное отношение. Или вообще были с регионалами, но вовремя убежали.
Грани: В России есть такой жупел официальной пропаганды – "Правый сектор". Участвует ли он в выборах?
Алексей Гарань: Они решили не идти на местные выборы, объясняя это неразвитой местной партийной инфраструктурой. Они не хотят, чтобы случайные люди вошли во власть по их спискам. Я-то считаю, что "Правый сектор" как раз должен был бы принимать участие в выборах. В России их пытаются представить крайними националистами, фашистами, в то время как у них много русских, евреев. Один пресс-секретарь "Правого сектора" – русскоязычный еврей, а второй пресс-секретарь – русский из России, который не говорит по украински. Многих из "Правого сектора" я видел на фронте, и это просто люди, которые пришли защищать Украину. Они присоединились к "Правому сектору" в тот момент, когда армии не было, и они просто брали оружие и шли защищать Родину. Кроме того, общеизвестно, что влияние "Правого сектора" преувеличено, на парламентских выборах он набрал 2,6%.
Грани: Много ли на местах сохраняется людей, работавших при Януковиче?
Алексей Гарань: К сожалению, остается много старых людей. Люстрация проведена только частично. Страна реформируется медленно, в том числе из-за войны. Нужно стремиться к тому, чтобы не создавать поводов для дополнительных внутренних конфликтов. Есть люди Януковича, бывшие члены Партии регионов, которые выступили за единство Украины, вышли из Партии регионов: ну что с ними делать? Они приспосабливаются к новой власти. Партия регионов и была конформистской структурой, у которой не было идеологической платформы. Я Партию регионов часто сравниваю с шакалом при Шерхане из «Маугли». Янукович убежал, и они дружно проголосовали за смещение Януковича, за формирование новой власти, признали новую власть, причем и на Донбассе и в Крыму. Кстати, одна из причин, почему Путин начал агрессию: губернаторы, назначенные Януковичем, признали новую власть. Если бы не было войны, кадровые вопросы конечно надо бы решать иначе, более резко и решительно, в том числе по отношению к олигархам. Но когда власть начинает наступление на олигархов, они начинают огрызаться, как мы это видели с Коломойским и Ахметовым. На этом играет Путин и пользуется этим для дестабилизации.
Грани: Каковы особенности местных контекстов? Можно ли до сих пор говорить о "двух Украинах"?
Алексей Гарань: Это и раньше была слишком примитивная схема. К тому же, сейчас произошел серьезный сдвиг. К Центру и Западу добавился Юг и часть того, что мы называем Востоком, то есть Днепропетровская область. Оказалось, что по базовой ориентации эти регионы приблизились к Центру и Западу. И если раньше Донбасс входил в понятие "Восток", то сейчас социологи выделяют его отдельно. События на Донбассе и наступление Путина сцементировали украинскую нацию. Еще во время Евромайдана стало ясно, что украинская нация – политическая. Это не связано с языком и национальностью. И особенно это проявилось во время войны, потому что масса русскоязычных людей пошла в армию и в добровольческие батальоны. Я объездил все горячие точки на востоке: Пески, аэропорт, Станица-Луганская, Дебальцево, Широкино. Мои встречи подтверждают данные социологии. Резко возросло количество людей, которые идентифицируют себя в первую очередь как граждане Украины, в том числе даже на освобожденном Донбассе. Это то, чего раньше не было: преобладала местная региональная идентичность. Многие на освобожденном Донбассе могут и не любить власть в Киеве, но видят то, что происходит в Донецке и Луганске, и говорят: "Нет, нам такого не надо!". Но на выборах это часто не трансформируется в поддержку новых демократических сил, потому что на местах продолжают доминировать старые группы и кланы. Они не уничтожены. Многие убежали и спрятались в тень. Но сама структура контроля осталась у денежных мешков, которые продолжают использовать свои каналы влияния.
Грани: А люди доверяют этим денежным мешкам?
Алексей Гарань: Ну вот есть Мариуполь. События последних двух лет показали, что в Мариуполе есть очень активные проукраинские силы и ситуация в городе изменилась. Большая часть населения, как и во многих районах Донбасса, это "болото", но это "болото" видит, что в Мариуполе все спокойно и жизнь нормальная в отличие от оккупированного Донецка и Луганска. Но на выборах сыграет роль монополизация экономики и СМИ Ахметовым. Поэтому изменить парадигму на общенациональных выборах оказывается легче, чем на местных.
Грани: Через полтора года после начала войны каково отношение украинского общества к сепаратистским регионам и их жителям? К внутренним переселенцам?
Алексей Гарань: Что такое "сепаратистские регионы"? Напомним российским читателям, что под контролем так называемых сепаратистов (и то при поддержке российских военных) находится только одна треть Донбасса. Если Путин нам сейчас пытается навязать квазиавтономию, переложить на Украину ответственность за восстановление экономики Донбасса, то большинство украинского населения скажет: нет, мы так не хотим. События показали, что Донбасс страну не кормит, вопреки популярному когда-то мифу. Украинское общество очень осторожно относится к планам реинтеграции и спрашивает: на каких условиях? Кормить боевиков только за то, чтобы они повесили у себя сине-желтый флаг и сказали, что они часть Украины, – большинство украинцев этого не хочет. В целом к внутренним переселенцам есть понимание, им оказывают помощь. Но масштабы оказались столь велики, что на всё не хватает. Волонтерская помощь была направлена на поддержку армии и добровольческих батальонов и сыграла большую роль. Разумеется, возникают вопросы и проблемы в приоритетах. Но постепенно, конечно нужно создавать условия для внутренних переселенцев. Ведь даже если минское урегулирование будет продолжаться, сложно себе представить, как они будут возвращаться в Донецк и Луганск.
Грани: Каковы перспективы выборов в Донецке и Луганске?
Алексей Гарань: Официальная позиция Порошенко всегда была такой: вы говорите, что нужен диалог, но с кем разговаривать? Мы будем разговаривать только с теми, кто выбран в органы власти Украины по украинским законам. В минских соглашениях говорится о создании условий для проведения выборов. Лично я не представляю, как такие выборы проводить. Сейчас пытаются договориться о проведении таких выборов, но там российская армия, вооруженные боевики. Можно ли себе представить свободное волеизъявление в таких условиях? Полтора миллиона человек выехали, из них один миллион в Украину. Как эти люди будут голосовать? Кто будет выдвигаться, кто будет осуществлять подсчет голосов? Как будут работать украинские СМИ и украинские партии? У экспертного сообщества есть большие опасения, что о настоящих выборах, не для галочки, говорить вряд ли возможно. Это и стало одной из причин напряжения, когда Верховная Рада принимала изменения в конституции в первом чтении. Причем ни о какой федерализации речь и не шла, это российский термин, принципиально отличный от децентрализации. При децентрализации мы говорим, что базовый уровень – это местные громады, общины, а не какие-то федеральные субъекты.
Грани: Как вы оцениваете договоренности "нормандской группы" в Париже (перенос выборов в зоне военных действий, амнистия кандидатов и т.д.)?
Алексей Гарань: Запад сделал очень много. Может быть, запоздало, но секторальные санкции начали действовать. И это стало серьезным аргументом для изменения позиции Путина. Сейчас его основная идея – добиться снятия или смягчения санкций, сказав: "Перемирие есть, отвод вооружений есть, вот мы выборы проведем…." Есть опасение, что Запад клюнет на часть путинских аргументов. Потому что для Запада в первую очередь важно, чтобы не было войны, может быть, даже и за счет Украины. Был Минск-1, после которого боевики захватили еще часть территории. Был Минск-2, после которого Путин вопиющим образом нарушил это соглашение и захватил Дебальцево. То есть просто плюнул на все это. Санкции, конечно, усилили, но вопрос о возвращении Дебальцева в украинскую зону контроля не обсуждается. В итоге сомнения очень серьезные. К сожалению, в минских соглашениях контроль над границей – финальная точка, что, по моему мнению, в корне неправильно. Мне сложно представить, что Путин пойдет на реальный вывод своих войск, хотя формально он и сейчас говорит, что их там нет.
Вопрос об амнистии крайне важен. Трудно представить, как на выборы пойдут те же Захарченко или Плотницкий. Поэтому украинская сторона выдвигает свою трактовку этих положений, Россия другую, а какую позицию займет Запад? Обсуждается введение ценза проживания на Донбассе. К примеру, если человек меньше трех лет там проживает, то не может принимать участия в выборах. Фейковые "выборы" ДНР и ЛНР отодвинули, но и Украина, и Запад настаивают, чтобы они были вообще отменены. Эти "выборы" – карта Путина. Он их и не собирался проводить, а просто использовал для торга. Сначала заявили что будут выборы, а потом Путин говорит – смотрите, как я влияю на боевиков, выборы отложены, теперь вы идите на уступки. Большие сложности с выборами в прифронтовых зонах. Я бы расширил тридцатикилометровую зону, в которой не будет проводиться выборов. Я считаю, что после наступления на Дебальцево нужно было объявлять чрезвычайное положение и получать конституционные основания для того, чтобы выборы на Донбассе не проводились вообще. Это было бы и оправданно, и законно. Но мы, украинцы, все время стараемся показать, что мы вот такие демократы, что мы соблюдаем правила и конституцию, ведем так называемый "инклюзивный диалог". К сожалению, иногда надо бы ударить рукой по столу и действовать более жестко.
И все-таки я остаюсь оптимистом. План Путина по расколу страны провалился. Всем стало ясно, что никакой "Новороссии" или "народа Юго-Востока" нет, есть политическая украинская нация.
