Сергей Алексашенко хочет, чтобы все прекратили называть Россию слабой. Он утверждает, что Россия на самом деле сильнее, чем считают многие люди – включая президента США Барака Обаму и британского военного историка Лоуренса Фридмана. Но Россия слаба, а президент России Владимир Путин еще слабее. Алексашенко неправильно понимает русскую силу, потому что он допускает три критических ошибки. Во-первых, он предполагает, что сила и слабость являются статическими, поэтому он не обращает внимания на тенденции. Во-вторых, сосредоточив внимание на слабости соседей России, он не замечает, что большинство государств Восточной Европы не боятся России. Наконец, он ошибочно считает, что сила России может быть эффективно использована Путиным для поддержания его власти.
Во-первых, сила и слабость являются динамическими, то есть, они изменяются с течением времени. Несмотря на то, что сейчас Россия демонстрирует военную мощь в Украине, бывшая сверхдержава неуклонно и необратимо слабеет. Как известно Алексашенко – кстати, гораздо лучше, чем большинству чиновников в Кремле – нынешний экономический кризис в России нельзя по приказу превратить в экономическое возрождение, и ее экономика будет скатываться все ниже и ниже.
Что менее очевидно для тех, кто наблюдает за Россией, так это то, что военная сила, которая была так помпезно продемонстрирована на Красной площади 9 мая во время парада, также находится в упадке. Отсутствие каких-либо значимых политических или стратегических целей в Украине подрывает моральный дух российских войск, которые там тайно развернутых. Опасаясь, что растущее число потерь в зоне военных действий приведет к политическим последствиям внутри страны, Путин засекретил сведения о потерях армии во время проведения специальных операций в мирное время, сделав их государственной тайной. Расходы на ведение боевых действий стремительно растут, а чрезмерные расходы на приоритетную государственную программу вооружения 2020 являются еще одним пунктом в списке досадных финансовых ошибок. Серьезные российские экономисты прекрасно считают, что контроль над военными расходами отсутствовал как минимум на протяжении последнего финансового года. Подобные расходы не могут быть бесконечными, и в этом году, по всей видимости, стоит ожидать значительные сокращения оборонного бюджета.
Во-вторых, говоря о том, как Россия запугивает своих соседей, Алексашенко не учитывает, что у многих соседних с Россией стран она не вызывает страха. В то время как Грузия видит необходимость вести себя осторожно и избегать конфронтации (даже при подписании соглашения об ассоциации с ЕС), Эстония и Латвия использовали давление со стороны России с выгодой для себя в стратегическом отношении, попросив и получив существенную помощь от НАТО. Москва продолжает свои военные провокации в Балтийском театре, но понимает, что военный баланс, в конечном счете, не в ее пользу. В арктическом регионе Финляндия присоединилась к масштабным международным военным воздушным учениям Arctic Challenge Exercise 2015, в рамках которых задействуется военно-воздушная база Рованиеми. И Финляндию, по всей видимости, не особо беспокоит то, что недавно сформированная российская арктическая бригада дислоцируется на российской территории всего примерно в 50 километрах от этого города.
НАТО действует весьма предусмотрительно, когд неустанно следит за безопасностью у своих северных границ, но Россия не располагает особыми возможностями или вообще не в состоянии вести одновременно две "гибридные войны". Еще в 1940 году Сталин молниеносно захватил три беззащитных балтийских государства, собрав армию численностью около 600 тысяч человек, теперь же для предстоящего (и вполне вероятного) наступления на Донбассе Путин может задействовать контингент численностью всего лишь около 50 тысяч человек.
Наконец, даже та сила, которой Россия действительно обладает, не обязательно позволит президенту Владимира Путина надежнее удерживать власть. Ярким примером того является экспорт российского газа в Европу. Как справедливо считает Алексашенко, у России есть рычаги в некоторых направлениях. Экспорт российского газа в Европу, например, является стратегически важным для обеих сторон, какие бы предложения альтернативных "экологически чистых" источников ни рассматривал Евросоюз в рамках своей энергетической стратегии. Это основной показатель экономической и политической силы России. (Хотя даже здесь возможности превращения этих поставок в политический инструмент обеспечения безопасности ограничены из-за той единой позиции, которую заняли страны-потребители во главе с Германией).
Доминирование Путина в российской политике раньше основывалось на перераспределении растущих доходов от продажи углеводородов (этого источника российской мощи) между стремящимися к наживе группами влияния, но так, чтобы немного доставалось и остальным. Однако когда цены на энергоносители упали, и экономика рухнула, ему пришлось вновь примерить роль "лидера войны". Победоносный аншлюс Крыма позволил осуществить этот замысел. Но заоблачная популярность Путина – вещь хрупкая, ведь она требует мощной пропагандистской кампании и новых побед. Путин воодушевлен общественной поддержкой, и он не может допустить, чтобы его искусственно завышенный рейтинг начал падать. Только он принимает решения, и только он владеет всеми государственными тайнами. Но для того, чтобы вести войну – пусть даже "гибридную" – нужна команда квалифицированных и верных помощников. Путину известны все тайны Кремля, в котором полно мелких ссор и нечестно нажитых состояний, и он знает, что доверие небезгранично. Поэтому высшая власть Путина гораздо более уязвима, чем может казаться. Он прекрасно знает, какая ужасная судьба постигла многих диктаторов, которые, казалось, в своих дворцах были в полнейшей безопасности, но оказалось, что все совсем не так.
Дилемма Путина
Путин попал в классическую ловушку: военное преимущество России исчезает, и наверняка будет таять и дальше. Он должен использовать это преимущество скорее раньше, чем позже. Путин, вероятно, считает невыгодным перемирие в украинском конфликте, и грохот пушек, возобновившийся недавно в пригородах Донецка, скорее всего, указывает на срыв Минских соглашений о прекращении огня. В России, где быстро прошли период меланхолического застоя, в настоящее время наблюдается быстрое ухудшение. Ее лидеры находятся в отчаянной потребности новой победы для сохранения общественной поддержки. Хотя в одном Сергей Алексашенко прав: Запад не может смириться с тем положением дел, которое сложилось в истерзанной войной Украине. Он не может рассчитывать на то, что перемирие продлится долго, и поэтому ему следует работать над нетрадиционными мерами воздействия на агрессивный ревизионизм Путина.
Но такие ответные меры должны быть чем-то большим, нежели четырехчасовая встреча государственного секретаря США Джона Керри с Путины в Сочи в прошлом месяце. Длительность этого монолога (а у Керри вряд ли была возможность что-нибудь сказать) является хорошим показателем встревоженности Путина. Он должен принять решение по Украине до того, как слабость России станет очевидной. В конце концов, Путин не является прирожденным менеджером по кризисным ситуациям или тем, кто готов брать риск на себя. И Запад, используя свою мощь, сможет его сдержать.
Читать статью | © Brookings Institute (Eng.) / Обозреватель (Рус.)
