Одним из самых поразительных и сбивающих с толку свойств, характерных для волны протестов, охвативших Москву после сфальсифицированных парламентских выборов декабря прошлого года, является отсутствие руководящего ядра, объединенного общими целями и организационными связями. А ведь у самых успешных «цветных революций» (а до них – у «бархатных революций») был один или несколько харизматических лидеров. К примеру, на Украине 2004 г. был дуэт Виктора Ющенко и Юлии Тимошенко, а в Восточной Европе – столь выдающиеся личности, как Вацлав Гавел и Лех Валенса, благодаря которым 1989 г. вошел в анналы истории как anno mirabilis – год чудес. Но ведь, с другой стороны, и список успешных революций, у которых не было лидеров, – начиная с массовых антиправительственных выступлений на берлинской площади Александерплатц (1989 г.) и кончая аналогичными выступлениями на каирской площади Тахрир (2011 г.) – отнюдь не короток. И проблема даже не в том в том, что замифологизированная история русской революции 1917 г. не позволяет нам вообразить себе революцию без вождя, а в том, что чрезмерная ставка на личность, которая делается в современной политической культуре, вынуждает как наблюдателей, так и оппозиционеров постоянно задаваться вопросом, на который нет ответа: «Если не Владимир Путин, то кто же?» Однако может статься так, что сбивающее с толку множество ораторов, пытавшихся за пять минут славы, которая выпала на их долю на митингах на Болотной площади и проспекте Сахарова, набрать себе политический вес, не является свидетельством слабости оппозиции, как полагает вновь ставший президентом Путин, но источником ее силы.
Memo #:
220
Series:
2
